ЛАСЯ В СИНЕГОРЬЕ
Милые читатели, многие из вас умеют мечтать и многим бы хотелось попасть в мир своей мечты. Возможно, прочитав эту книгу, ваше желание осуществится.
Лася, героиня этой книги, с самого рождения проживала в обыкновенном городе, на третьем этаже обыкновенного дома с родителями, бабушкой и маленьким братом. Эта восьмилетняя девочка умела превращать свою жизнь в сказку, потому что в ее голове жила масса необычных историй, а еще потому что ее всегда окружали друзья.
И вот, в один прекрасный день Лася перенеслась из мира обыкновенного в мир новый, удивительный. Обо всем, что она узнавала здесь и что приключалась с ней, она не могла мечтать даже в самых смелых своих мечтах.
1. В СИНЕГОРЬЕ !
Ласю разбудил громкий разговор, который доносился из гостиной. Спросонья, она не разбирала слов говорящих, а слышала только голоса: папин доказывающий, бабушкин взволнованный, мамин утишающий. Вскоре, однако, ее туманный утренний взор прояснился и… вот она уже бежит босая, в веселой цыплячьего цвета пижамке, в соседнюю комнату.
Вначале никто из взрослых не замечает Ласю. Взрослые продолжают спорить.
– Милые мои, – обращается папа к маме и бабушке, – вам даже и не снились такой уход, такая забота, какие есть в Синегорье. Ласе там будет очень хорошо.
– Но она же пропустит целую четверть в школе, и это в первом классе! – беспокоится бабушка.
– За полгода она, к тому же, может очень соскучиться по дому, – сомневается мама.
Синегорье! У Ласи даже дух перехватило, когда она поняла, о чем говорят взрослые. Она хорошо помнила, что папин проект Дома детства победил в конкурсе. И теперь догадалась, что папу приглашают в Синегорье "возводить", как говорит он, это необыкновенное здание. Уже давно было решено, что он поедет туда один, потому что мама не соглашалась "бросить посреди учебного года школу", в которой работала, да и Ласин братец Томик был еще очень маленьким для такого путешествия. О том, чтобы с папой ехала Лася, вообще разговора не было. И почему теперь разгорелся такой сыр-бор Ласе было невдомек.
Было очевидно, что папе надело спорить. Напоследок он поднял руку, в которой держал почтовый конверт, и, похлопав по нему другой рукой, сказал:
– Если бы тут ясно и четко не было написано: "Приезжайте с дочерью", я бы вообще не стал затевать весь этот, как выяснилось, бесполезный разговор.
– Не безболезный! Не безболезный! – выкрикнула Лася и подбежала к маме.
– Вот уж и в самом деле не безболезный, – улыбнулась мама. – Мы, кажется, совсем утомили папу.
– Нашего папу утомить невозможно, – решила Лася, глядя на очень даже бодрый папин вид.
Бабушка, почуяв в Ласином голосе боевые нотки, решила пойти в наступление.
– Ласёна, ты почему босая? – начала она.
– Бабушка, ну что ты все о пустяках? – возмутилась Лася. – Меня ведь приглашают в Синегорье!
Желая как-то успокоить дочку, мама обняла ее за плечи:
– Ласенька, этот вопрос решенный и не стоит его снова поднимать.
– Это неправильно: решать обо мне вопрос без меня, – возразила Лася. – Я уже не маленькая и имею право голоса.
Видно было, что никто из взрослых не принял это заявление всерьез, и Лася нахохлилась, как цыпленок, которому стало очень неуютно.
На выручку пришел папа:
– Если ты, дочь моя, уже взрослая, то у тебя, как у всех взрослых, должны быть серьезные аргументы, подтверждающие твою правоту.
Лася недоверчиво посмотрела на папу – должно быть, он шутит. Но папа не шутил, и Лася снова приободрилась.
– Ну, во-первых… – начала она, на ходу соображая, что бы такое сказать поважнее. – Во-первых, мама сама когда-то говорила: "Если бы Лася захотела, она бы весь первый класс прошла за два месяца". Что же, выходит, я самый конец этого первого класса за несколько дней не пройду?
– Ну, а во-вторых? – заинтересовалась мама.
– А во-вторых, – еще более уверенно заговорила Лася. – Может, я в Синегорье больше никогда в жизни не попаду.
– Вот это верно, – подхватил папа. – Туда мало кого приглашают, и уж если пригласили…
Тут папа многозначительно поднял вверх указательный палец, а мама заметила:
– Хорошо, Лася, мы обдумаем все, что ты сказала, и примем окончательное решение.
После этого разговора у Ласи появилась уверенность, что она непременно поедет в Синегорье. Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, она тут же принялась составлять список необходимых вещей. Предусмотреть все, что может понадобиться вдали от дома в течение полугода, оказалось делом нелегким и заняло довольно много времени.
Лася как раз перечитывала длинный, на две тетрадные страницы, список, когда ее позвала бабушка Эля.
– Поиграй с Томиком, пока я схожу в магазин, – попросила она Ласю.
Разумеется, Ласе не хотелось отрываться от своих дел, ей казалось, что над списком хорошо бы поработать еще некоторое время. А потому, отправляясь в гостиную, она на всякий случай прихватила список с собой – вдруг ей вспомнится какая-нибудь забытая вещь.
Двухгодовалый Томик еще не умел играть, как следует. Шары, которыми он сбивал кегли, разбегались по всей комнате. Когда в очередной раз Лася отправилась в дальний угол, чтобы извлечь из бабушкиной рабочей корзинки хитро спрятавшийся там шар, она вдруг услышала у себя за спиной голосок Томика.
– Ня… ня… – произносил малыш, протягивая сестре кусочек бумаги.
Непонятно, когда Томик подобрал выпавший из Ласиного кармана драгоценный список и к тому же успел разорвать его на несколько частей.
– Что же ты наделал?! – возмутилась Лася.
Она повторила свой вопрос еще громче, однако малыш не понимал, чего хочет от него сестра. Мама, которая в это время заглянула в комнату, пришла Ласе на выручку:
– Если это важный документ, мы его склеим, – сказала она и попросила Томика принести все кусочки до единого.
Конечно, склеенный, список получился не таким красивым как раньше, но разобрать, что там написано, все же было можно.
– Одеяло… – начала читать мама, и улыбка осветила ее лицо. – Лася, вы же не на дачу переезжаете. Вам не понадобятся хозяйственные вещи.
Так из списка один за другим были вычеркнуты одеяло, кастрюля, сковорода, спички и еще многие другие полезные домашние вещи. Ласе было чуточку досадно, что от ее замечательной работы осталось всего несколько строчек. Досада, впрочем, тут же улетучилась, когда она вдруг сообразила, что… мама отпускает ее Синегорье.
Теперь оставалось лишь дождаться наступления того удивительного дня, когда большой самолет увезет Ласю в чудесный загадочный край.
2. ПЕРЕЛЕТ
Время вылета самолета было позднее, и папа никому не позволил провожать его и Ласю в аэропорт.
Было уже совсем темно, когда они добрались до аэровокзала. Его здание на фоне ночного неба казалось огромной светящейся витриной. Там, за стеклами ходили люди, сверкали разноцветными огнями вывески магазинов и киосков, виднелись зеленые островки пальм, создававших уют в огромном зале.
Этот ярко светящийся остров посреди окружающей темноты изнутри выглядел еще интереснее, чем снаружи. И, конечно, Лася до объявления посадки решила обследовать его территорию. Так было гораздо лучше, чем сонно сидеть в кресле, как те немногие пассажиры, которые ожидали свои рейсы.
Самым примечательным среди всего, что увидела Лася, был киоск с сувенирами. Чего там только не было! Красочные деревянные фигурки и матрешки соседствовали с изображениями различных божеств, выполненных из камня, дерева и металла. Над полками с сувенирами висели удивительные маски: страшные и смешные, уродливые и красивые. Некоторые напоминали рожицы, которые строили мальчишки в школе, когда пальцами растягивали рот "до ушей" и при этом таращили глаза. Ласе также очень понравились бусы, которые гирляндами украшали полки.
– Может, купим для мамы? – спросила она у папы.
– Я думаю, что маме будет интересно получить бусы заморские – синегорские. Правильно?
Однако Лася ничего не ответила папе, потому что в это время ее взгляд уже был прикован к одной причудливой и страшноватой фигуре, которая затаилась в дальнем углу киоска. Она была сплошь черная. Сверху это был человек, одетый во фрак, а снизу его дополняли ноги, как у страуса. К тому же, у него были отвратительные красные глаза и улыбка, в которой таилась скрытая угроза.
– Это кто? – поинтересовалась Лася у продавщицы.
Девушка даже не взглянула туда, куда показывала Лася, а просто сказала:
– Это "демон ночи". Все спрашивают и никто не покупает. Больно страшный он.
Ласе стало даже чуточку жалко никому не нужного демона. Но придумать, как ему помочь, она не успела, так как объявили посадку на их рейс.
Едва самолет набрал высоту, как Лася, отказавшись от вкусностей, которые предлагала стюардесса, уже спала в уютном мягком кресле. Ее глаза были закрыты, но она видела, как в ночном небе то тут, то там зажигаются и гаснут разноцветные огни. Только два красных огонька, что маячат впереди, все не гаснут. Наоборот, они приближаются, увеличиваются в размерах… Ласе стало тревожно. Однако вскоре ее охватил настоящий ужас. Перед ней предстал, как живой, демон ночи! Это его красные глаза маячили перед Ласей во сне.
– Мама, мамочка! – закричала Лася и проснулась.
– Ласёнок, ты что? – наклонился к ней папа.
– Тот страшный демон приснился, – всхлипнула Лася.
– Ничего, ничего, обойдется, – сказал папа, погладив ее по голове.
Потом он достал из дорожной сумки небольшой сверток.
– Это тебе мама подарок приготовила, как раз когда заскучаешь, – сказал папа и протянул Ласе маленькую подушку в форме сердца.
Подушечка, обтянутая синим атласом с вышитыми на нем голубыми незабудками, украшенная нежными кружевами, была и впрямь миленькой. К тому же, от нее исходил тонкий аромат лаванды, потому что вместо пуха у нее внутри были травы. Это была специальная подушечка для спокойного сна.
Лася склонила голову к папиному плечу, приложила подушку к щеке и стала вдыхать лечебный аромат – так посоветовал папа. И все равно, закрыть глаза было страшновато. Тогда папа сказал:
– Чтобы уснуть, подумай о чем-нибудь хорошем, красивом и добром.
Лася так и сделала. Сначала она подумала о том, какая хорошая у нее мама. Но от этого стало грустно, потому что мамы рядом не было. Тогда Лася попыталась вообразить, что ждет ее в Синегорье. И вот перед ее внутренним взором предстали красивая лесная поляна, вся в цветах, нарядный домик… Впрочем, все это было таким обыкновенным. Тогда Лася превратила мирный лесной пейзаж в высокую гору, а домик – в величественный замок, что стоял на самой вершине.
Неожиданно белокаменный замок как-то сам по себе исчез и на его месте возникла необычайно высокая фигура. "Это космический бог", – промелькнуло в голове у Ласи. Вскоре она увидела, как из глаз космического бога полились ослепительные лучи. Они были направлены куда-то поверх Ласиной головы и, казалось, разили кого-то, кто стоял у нее за спиной. И Лася поняла: космический бог прогоняет демона ночи. Огромная радость наполнила ее до сих пор сжатое от страха сердце. На душе стало легко и спокойно.
– До встречи в Синегорье, – услышала Лася перед тем, как уснуть крепким здоровым сном.
Этот дивный голос мог принадлежать только космическому богу.
3. В ДОМЕ МАСТЕРА
Лася была немало разочарована, когда наутро выяснилось, что прилетели они не в Синегорье, а совсем в другое место. Автобус, который вез ее и папу от летного поля, ехал сначала по пустынным степным местам. Утреннее солнце падало на проклюнувшуюся из почвы траву и разноцветно зажигало капельки росы на ней. Редкие птицы поднимались в небо, словно приветствуя караван легких белоснежных облаков.
Постепенно вдоль дороги стали выстраиваться дома, скверики, церквушки. Лася поняла, что городок, по которому они ехали, совсем маленький.
Когда папа и Лася, наконец, вышли из автобуса и огляделись, то поняли, что находятся на самой окраине города. Ведь на горизонте, за полем и лесом, уже виднелись вершины прекрасных, освещенных утренним солнцем гор.
Было тепло. Весенняя нарождающаяся зелень раскрасила улицу самыми нежными красками. Дом, к которому они направлялись, тоже был окружен изумрудной листвой. Издали Ласе почудилось, что он похож на небольшой старинный замок. Здесь, среди маленьких одноэтажных домиков он выглядел совершенно необычно.
Вблизи дом-замок оказался вполне современным. В нем, например, имелся электрический звонок, вместо положенного колокольчика. Также был лифт, который поднимал людей на самый верх башни гораздо быстрее, чем если бы они взбирались по винтовой лестнице.
Не удивительно, что хозяйкой этого старинно-современного дома оказалась такая же старинно-современная дама. Мадам Алина была настолько учтива, что гостям начинало казаться, будто они беседуют с особой королевской крови. В то же время одета она была в рабочий комбинезон и клетчатую рубаху, а ее огненно-рыжие волосы прятались под спортивной кепкой.
В предвкушении завтрака, усаживаясь за длинный дубовый стол, Лася воображала, что сейчас в дверь войдет слуга в белых перчатках и начнет подавать какие-нибудь экзотические блюда. Но случилось так, что на стол подавала сама мадам Алина, и еда была самой простой: овсянка, булочки, масло, молоко и клубничный джем.
"Не может быть, чтобы в таком необычном месте жили так обыкновенно", – думала Лася, отправляясь после завтрака на экскурсию по дому в сопровождении мадам Алины.
В замке было несколько комнат, обставленных старинной мебелью. На стенах повсюду висели красивые картины. Ласю не удивило множество картин, зато показалось странным большое количество разнообразных скульптур, которые размещались на изящных подставках. Стоило подойти к одной из таких фигур, как она начинала слабо светиться. Свечение усиливалось, если человек принимался внимательно ее рассматривать.
– Будет ли интересно, вам, милая девочка, увидеть, где делаются эти скульптуры? – спросила хозяйка, заметив Ласин интерес.
Еще бы! Лася буквально сгорала от любопытства, пока они шли через двор к другой башне замка, а уж когда отворилась тяжелая железная дверь…
В просторном помещении здесь, прежде всего, бросалось в глаза оборудование, напоминающее лабораторию алхимика. Стеклянные колбы, замысловатые трубки и всевозможные емкости – все это занимало значительную часть комнаты. Зато в другой ее части было пустовато.
У окна одиноко стояло кресло с высокой спинкой, а на подоконнике рядом – несколько горшков с цветущими растениями. Из-за ширмы, которая скрывала один из углов комнаты и куда удалилась мадам Алина, вышел длиннобородый человек с ясными, очень внимательными глазами. Его звали Мастер.
Как-то само собой получилось так, что Лася выложила Мастеру всю историю своего недолгого путешествия: и про самолет, и про космического бога, и про демона ночи. Между тем, Мастер продолжал заниматься своими делами: наблюдал за какими-то превращениями, которые шли в стеклянно-колбовом государстве, что-то отмечал в толстом журнале и, казалось, совсем не слушал Ласю, пока она говорила, прохаживаясь по лаборатории. Как только Лася закончила свой рассказ, Мастер предложил ей сесть на маленькую скамеечку у камина и сказал:
– Теперь я расскажу тебе историю. В ней так же, как и в твоей, будут участвовать космический бог и демон ночи. Слушай.
В незапамятные времена опустился космический бог-творец на землю, на высокую гору – вершину мира. Там, вместе с божественной матерью, которую еще называют Белой матерью, запел он песнь, призывающую космический луч. Вышел из-за облаков космический луч и ударил в чашу, что стояла на вершине горы между ними. Космический бог и божественная матерь посмотрели друг на друга – глаза в глаза – и взглядом отсекли от луча немного огня. Упал огонь в чашу и заиграл, как дитя в колыбели. Это и было дитя человеческое, только не имело оно еще ни рук, ни ног, ни головы, а лишь одно огненное тело.
Тогда спустился космический бог с огненным младенцем на руках к горному потоку, во владения Синей матери. Там положили они дитя в хрустальную чашу и из чистейшей воды создали вокруг огненного тела прозрачную оболочку. Так человек приобрел тонкое тело, у которого имелись все нужные ему приспособления. Это тело, однако, было таким тонким, что сквозь него просвечивал внутренний огонь, и, к тому же, его легко было повредить.
Поэтому понес космический бог младенца еще ниже, в чертоги Красной матери. Поставили божественные родители дитятко в каменную чашу и там облепили-одели его белой глиной. Получилась новая оболочка мягкой и прочной. И решил космический бог, что человек готов и может теперь жить самостоятельно.
Перед тем как дать человеку свободу, космический бог напомнил ему, что его родина – там, на вершине мира. И все чистое и прекрасное, что принес космический луч, сохранилось внутри человека, в его огненном теле. Отпуская человека, космический бог сказал: "Слушайся своего сердца. Только оно распознает голос огненного тела и научит, как правильно применять идущую от него божественную силу – силу творения".
Мастер замолчал. Лася подождала немного, а потом поинтересовалась:
– А где же в этой истории демон ночи?
Мастер внимательно поглядел на Ласю, и она поняла, что ему не очень-то хочется продолжать свой рассказ.
– Демон ночи – разрушитель божественных творений – наблюдал за происходящим издали. Он не мог помешать космическому богу творить. Зато теперь, когда человек распоряжался своей жизнью самостоятельно, решил испортить божественное творение – человека.
Демон ночи начал преследовать человека и не уставал нашептывать ему, что его родина – не небо, а земля, что самая большая радость – здесь, на земле. В конце концов, человек поверил демону ночи. Он перестал слушаться своего сердца, потерял возможность управлять своей божественной силой и стал полагаться, прежде всего, на решения своего ума.
И снова Мастер прервал свой рассказ.
– А дальше? – поинтересовалась Лася.
– Ты считаешь, что эта история не закончена? – спросил ее Мастер.
– История всегда должна заканчиваться хорошо, – уверенно сказала Лася. – Потому что добро всегда побеждает зло.
– Верно, – согласился Мастер. – Тогда закончим эту историю так.
Человек под влиянием демона ночи дошел до того, что поставил свою жизнь под угрозу. И тогда космический бог и божественная матерь решили помочь ему. Однажды они опустились на землю и, представ перед человеком, пробудили в нем голос сердца.
– И вернули управление божественной силой. Да? – сказала Лася, решив, что именно так кончается эта история.
– Здесь ты не права, – не согласился с ней Мастер. – Управление божественной силой – силой творения – нельзя было сразу возвратить человеку, чей разум был испорчен демоном ночи. Получив это умение, человек направил бы его на собственное уничтожение. А потому учиться управлять своей божественной силой человеку предстояло теперь самому, понемногу, через свое сердце.
– А если ему снова начнет мешать демон ночи? – вспомнила Лася.
– Не начнет. Божественные родители, перед тем как покинуть землю, изгнали его на другую планету.
– Конец, вроде бы, хороший, – задумчиво проговорила Лася, - но…
Поскольку она не знала, что сказать дальше, на помощь ей пришел Мастер:
– Но задача человеку предстоит не из легких. Смотри.
Тут Мастер достал из ящика стола что-то вроде ненадутого воздушного шарика. Присоединив его к какой-то трубке, он пустил внутрь эластичной пленки газ. Когда пленка приняла форму шара, Мастер завязал отверстие и положил его перед Ласей.
– В тебе, как и во многих других людях, есть немного божественной силы, – сказал Мастер. – Посмотри на шарик внимательно и вели ему, чтобы он летел вверх.
Лася недоверчиво взглянула на Мастера, потом на неподвижный шарик и попробовала мысленно заставить шарик лететь. Увы, шарик упрямо не хотел слушаться ни просьб, ни приказов.
Тогда Мастер решительно шагнул навстречу шарику, и тот медленно поплыл под потолок.
– Ух, ты! – воскликнула Лася, а потом удивленно заметила. – Он теперь еще и светится!
– Он светится потому, что в нем специальный газ, который начинает светиться под воздействием силы человеческой мысли, – раздался позади нее голос Мастера.
Лася обернулась, но нигде его не увидела. Вскоре, однако, он появился из-за ширмы без халата и объявил, что ему пора уходить. Лася послушно встала со скамеечки и напоследок поглядела на шарик – тот по-прежнему неподвижно висел под потолком, освещая и без того светлое помещение лаборатории.
– Ах, шарик! – заметив ее удивленный взгляд, театрально произнес Мастер.
– Шарик, упади! – вдруг приказал он.
И шарик, как будто он был тяжелый-претяжелый, камнем упал на пол. Лася подбежала к нему и легонечко подтолкнула рукой. Шарик не сдвинулся с места. Тогда она попыталась сдвинуть его двумя руками. Увы! Это задание оказалось ей не по плечу.
Лася озадаченно взглянула на Мастера, но тот, слегка улыбнувшись, сказал только: "Сила мысли!" и вышел в сад.
4. ОБЫКНОВЕННЫЕ ЧУДЕСА
Остаток дня Лася проспала. Солнце уже зашло за горизонт, когда она встала с диванчика, на котором уснула сидя, и отправилась на поиски взрослых. Никого не обнаружив в комнатах первого этажа, она решила заглянуть в кухню, тем более, что ей очень хотелось есть.
Едва Лася переступила порог кухни, как буквально застыла от изумления.
В просторном помещении вдоль длинного дубового стола на таких же длинных скамьях сидели гномы – маленькие бородатые человечки в разноцветных курточках и специальных гномьих колпаках. Возле стола стояла красивая румяная девушка в белоснежном чепце и таком же нарядном фартуке.
– Входи, не бойся! – послышался чей-то голос.
Лася машинально шагнула вперед и… картина исчезла. При этом стол, скамьи и прочая кухонная утварь остались на месте – не стало только Белоснежки и гномов.
– Проходи, пожалуйста, – снова сказал тот же голос.
Лишь теперь Лася заметила его обладателя – смуглого молодого человека, на вид лет двадцати пяти, который сидел за столом.
– Тебе, наверное, непонятно, куда девались Белоснежка и ее маленькие приятели? – спросил юноша.
– Это всего лишь картинка. Объемная голографическая картинка, – пояснил он и, поднявшись, вывел Ласю за порог кухни.
– Смотри, вот этот аппарат, – показал он на небольшую коробочку над дверью. – Когда здесь появляется человек, его основная энергия или, как любит говорить Мастер, "божественная сила" включает в аппарате свет. Свет проходит через специальную пластину с картинкой, и в кухне появляется объемное изображение.
– Как настоящее, – заметила Лася, окончательно приходя в себя.
– Мастер любит пошутить, – сказал юноша, а потом спохватился. – Ты, наверное, есть хочешь!
– Ага, – кивнула головой Лася.
– Что же тебе приготовить на ужин? – поинтересовался у нее молодой человек.
– Можно яичницу, – предложила Лася.
Но юноша покачал головой:
– На яичницу, похоже, нам с тобой пылу не хватит.
– Как это? – удивилась Лася.
Тогда юноша подвел ее к кухонной плите и, показав на сплошной металлический лист, что покрывал плиту сверху, сказал:
– Поверхность сделана из специального сплава. На неё нужно подействовать основной энергией, и она начнёт нагреваться. Тогда можно что-нибудь готовить.
– А у нас получится? – засомневалась Лася.
– Попробуем, – ответил юноша и застыл перед плитой, как будто собирался ее загипнотизировать.
Через некоторое время он положил руку на плиту и покачал головой. Лася с опаской дотронулась пальцем до металла – он был чуть теплым.
– Давай вместе, – предложила она.
И теперь уже два сосредоточенных мыслителя направляли свою мысль, "убеждая" плиту нагреться. Минут через пять Лася приложила ладошку к металлу и была приятно удивлена – плита на этот раз нагрелась сильнее.
– Ну как? Простоишь так пару часов? – спросил ее юноша.
– Так долго? – удивилась Лася.
– Подумай, для того чтобы яйца перестали быть сырыми, нужно градусов пятьдесят, а у нас с тобой на двоих пока около двадцати пяти.
Лася проглотила голодную слюну и, слегка вздохнув, спросила:
– Может быть, хлеба поедим?
– Ладно, садись, – добродушно улыбнулся юноша.
Он подошел к одному из кухонных столов у стены. Там стояло что-то большое, покрытое веселой клетчатой скатеркой. Юноша поднял это нечто и перенес на стол. Затем с видом фокусника он взмахнул руками и ловко сдернул скатерку.
– Ой! – в который раз за этот вечер удивилась Лася.
Перед ней оказался поднос с отличным ужином: еще горячей яичницей, салатом из свежих овощей, бисквитами и фруктовым соком.
– А как же плита? – вспомнила Лася.
Молодой человек, который в это время раскладывал по тарелкам салат, усмехнулся:
– Считай, что это дом великана, а мы в нем – карлики. Здесь многие приборы подчиняются только Мастеру, его мощной энергии мысли.
– А как же?.. – начала было Лася.
Но юноша, угадав ее вопрос, поспешил ответить:
– Видишь, вон в том углу электроплитку? Так вот яичница – это "ее рук дело".
– Наверное, это мадам Алина приготовила, – решила Лася.
– Милая девочка, ты, как никогда, права, – заговорил вдруг юноша голосом мадам Алины.
От неожиданности Лася едва не выпустила из рук стакан с соком.
– Так ты меня обманул, – строго сказала она. – И за ширмой подслушивал, когда мы с Мастером разговаривали.
Под Ласиным укоризненным взглядом юноша поднялся.
– Ну что ж, давай знакомиться, – серьезно проговорил он. – Меня зовут Нараян. Я приехал из Синегорья, где буду твоим воспитателем.
По выражению Ласиного лица было видно, что ей трудно поверить в правдивость этого заявления. Тогда Нараян сказал:
– Красавица моя, тебе бы понравилось, если бы я в первую минуту нашего знакомства сказал, что я твой будущий воспитатель? Водил бы тебя за руку? Устроил бы тебе экскурсию по дому, во время которой скучно и правильно обо всем рассказывал?
– А зачем переодевался? – допытывалась Лася.
– Чтобы познакомиться с тобой получше. Девочки к взрослым женщинам обычно относятся гораздо доверчивее, чем к остальным людям.
– Ты, как Мишо, – рассудила Лася. – Это мой друг. Он учится на артиста. Однажды он изображал старушку…
– А ты – девочку-попрошайку, – подхватил Нараян.
Глядя в Ласины округлившиеся от изумления глаза, он поспешно произнес:
– Я видел фильм с вашим участием и больше ничего о тебе не знаю. Так что не беспокойся, неожиданностей больше не будет.
После ужина Лася задала Нараяну вопрос, который давно интересовал ее: когда же они отправятся в Синегорье.
– Отправимся, когда ты и твой папа станете чистыми, – услышала она в ответ.
– Всего-то! – обрадовалась Лася. – Тогда я скорей пойду помоюсь и…
– Не торопись, – остановил ее Нараян. – Для этого нужно не только чистое тело.
И юноша повел Ласю в комнату, где было много книг. Там, с одной из книжных полок он достал альбом, снаружи напоминающий старинные семейные альбомы, но внутри…
Лася рассматривала одну фотографию за другой и не могла надивиться. Все изображенное на них: люди, животные, предметы – все было окружено сиянием.
Люди, как солнце, излучают свет, – пояснил Нараян. – Только обычному глазу он не виден. Если у человека чистые мысли, свет от него идет красивый яркий. А если мысли нехорошие – излучения некрасивые, тусклые.
– Выходит, что у нас с папой нехорошие мысли? – спросила Лася.
– На излучения еще влияет, где живет человек, где побывал. Там, где много людей, где воздух засорен, особенно в больших городах, – там даже на хорошего человека цепляется всякая грязь.
Досмотрев толстый альбом до конца, Лася почувствовала, что устала. Она еле-еле добрела до кровати и тут же уснула. Хотя, честно говоря, ей казалось, что она не спит, а, наоборот, ходит по дому.
Вот она подходит к большому зеркалу и… о чудо! видит там свое отражение, окруженное великолепным сиянием. Розовые, зеленые, голубые лучи – все искрится и переливается дивным светом. Свет растет, лучи удлиняются, и вот уже розовый луч образует узкую светящуюся дорожку, по которой идет Лася. Луч приводит ее к двери. Лася открывает ее и… оказывается у себя дома.
Она видит маму, которая нянчится с братцем, папу, склонившегося над чертежами и, конечно же, бабушку, что "колдует" на кухне. Ласе становится немного грустно. Она чувствует, что соскучилась.
И вот уже снова Лася в полутьме, и снова ее ведет луч, на этот раз зеленый. В комнате за зеленой дверью открывается удивительный мир. В ней живут Ласины игрушки и все её фантазии. Игрушки ходят и разговаривают, а придуманные когда-то мальчик Рой, кошка Маня и голубой щенок Джакси – те, вообще, как живые.
Ласе очень хочется остаться в этом мире, но свет гаснет. И вновь ей приходиться идти по дорожке, которую указывает синий луч. Когда Лася доходит до очередной двери, она пробует открыть ее. Однако дверь не открывается. Зато синий луч превращается в прекрасное, ослепительное сияние, и слышится голос:
– Эта дверь откроется завтра. До встречи в Синегорье.
5. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
Лася проснулась, когда солнце уже клонилось к западу. Она открыла глаза и удивилась: незнакомая комната, незнакомые вещи – все вокруг чужое.
– Папа! – позвала она.
– Папа! – повторила затем Лася еще несколько раз, но папа не откликался.
На столике рядом с кроватью Лася вдруг заметила своего медвежонка. Маленький Бинго сидел, прислонившись к настольной лампе, и в лапах у него был листок бумаги.
– Бини, я и не подозревала, что ты умеешь писать. Наверное, ты и читать уже научился? – обратилась Лася к медвежонку.
Поскольку Бинго продолжал сидеть, не шелохнувшись, пришлось Ласе самой прочесть записку. В ней было написано:
"Ласёна! Мы уже в Синегорье. Ты – ужасная соня и проспала перелет. Здесь очень интересно и очень красиво. Одна далеко не ходи. Я вернусь к ужину, и тогда погуляем. Ладушки? Твой папа."
– Одна далеко не ходи, – задумчиво повторила Лася.
– Зато близко можно! – обрадовалась она.
Наскоро одевшись, Лася выскочила из комнаты и… Оказалось, что комната, в которой она спала, находится на втором этаже. Рядом была такая же небольшая комната с кроватью. А внизу просторный зал, из которого Лася попала прямо на открытую веранду. Здесь она остановилась, пораженная удивительной красотой пробуждающегося весной сада.
Всюду пробивалась зелень: на полянах, клумбах, деревьях. Она была самых разных оттенков: от бледно-салатной до изумрудной. Дорожки, посыпанные белым песком звали пройтись по ним.
Лася поглубже вдохнула свежий остро пахнущий воздух и сбежала с крыльца. Было так легко и радостно, что хотелось летать, петь, кружиться.
Лася побежала от дома, то зажмуривая, то распахивая глаза. Закрывая глаза, она чувствовала, как легко бежать по твердой, слегка шуршащей песком дорожке. С открытыми глазами она видела вспышки необыкновенно ярких картин: сада, чудесных домиков, к которым вели другие дорожки, темно голубого с маленькими облачками неба.
В очередной раз открыв глаза, Лася увидела перед собой пса. Если бы не светло-серая, почти белая, шерсть, он был бы похож на восточно-европейскую овчарку.
– Как тебя зовут? – спросила собаку Лася и тут же сказала сама себе. – Какая разница? Мы с тобой и так подружиться можем.
Она погладила собаку, а затем продолжила свое путешествие. Собака пошла за ней следом.
Сад вскоре закончился, и дальше начинался прекрасный сосновый лес. Лася остановилась в нерешительности: ей вовсе не хотелось потеряться в лесу. Но вскоре, приглядевшись, между оголенными красноватыми стволами она заметила какое-то светлое пятно.
Когда Лася подошла поближе, выяснилось, что светлой была стена большого дома, похожего на старинный русский терем. Из дома доносилось пение. Приятный женский голос негромко напевал песню на незнакомом языке. Лася заслушалась и даже вздрогнула, когда этот же голос произнес:
– Заходите, пожалуйста, в дом, уважаемые гости.
Так как при доме было два крыльца, Лася поднялась на то, что было пониже. Не успела она, однако, постучать в дверь, как на высоком крыльце, прилегающем к соседней стене, появилась женщина и поманила ее рукой. Пока Лася добиралась к ней, женщина заметила собаку и сказала:
– Да ты – приезжая!
– Как вы догадались? – удивилась Лася.
Только новички ходят у нас с собакой-провожатым.
– Смотри, – показала женщина на медальон, который висел на шее у собаки. – Здесь написано, что эту собаку зовут Оникс.
– Надо же, какая драгоценность, – сказала Лася, вспоминая, что оникс в природе – ценный камень, даже ценнее мрамора.
– Это, в самом деле, удивительные собаки, – подтвердила женщина, провожая гостью в комнату.
– Ох! – вырвался у Ласи восторженный вздох.
Просторная светлая комната была полна удивительных картин, написанных какими-то светящимися красками. И аромат в комнате был какой-то необыкновенный, медовый.
Пока Лася рассматривала картины, женщина подошла к столу, на котором лежала большая деревянная рама с начатой работой. Там она растопила воск и стала наносить его на полотно.
В это время под распахнутым настежь окном послышался стук.
– А вот и Эничка приехала, – сказала художница.
Лася выглянула в окно и на поляне увидела молоденькую девушку. Девушка только-что спрыгнула с лошади и теперь отвязывала поклажу от седла. Вскоре она уже вносила сумки в дом со словами:
– Привезла вам все, что вы заказывали, Яра Игоревна.
– Благодарю тебя, – ответила художница.
Затем она прищурилась, как будто что-то обдумывала, и, наконец, улыбнулась.
– Не хочешь ли прокатиться с Энио? – спросила она Ласю. – Тебе будет интересно.
Хотя Лася никогда прежде не каталась на лошади, она немедленно согласилась.
Рядом с высокой Эни лошадь не казалась такой уж большой. Однако Ласе пришлось изрядно потрудиться, чтобы взобраться в седло.
Когда лошадь тронулась, Оникс последовал за ней. И бежал так всю дорогу, не обращая внимания, в отличие от девочек, на шум ручья и щебет звонкоголосых птиц.
– Ну вот и приехали, синичка, – сообщила Эни, когда из-за сосен выглянуло трехэтажное здание с окнами-витринами.
– Собачка посидит здесь, а мы с тобой пойдем посмотрим, – сказала она, подъезжая прямо к двери.
– Обыкновенный магазин, – чуть-чуть разочаровано подумала Лася.
– У меня нет денег, – затем сказала она вслух.
– И не нужно, синичка, – улыбнулась Эни. – Денег здесь ни у кого нет. Можно брать, что хочешь и сколько хочешь.
– Мне, похоже, ничего не нужно, – не долго думая, решила Лася. – Может быть…
– Краски и бумагу, – догадалась Эни и рассмеялась: Лася от удивления застыла с открытым ртом.
Доставая с полки большую коробку с красками, Эни поясняла:
– Все приезжие дети – фантазеры, у них хорошее воображение, других в Синегорье не приглашают. Почти все они любят рисовать. Понятно?
Это Ласе было понятно, но совсем непонятным было, зачем Эни вместе с красками вручила ей один плотный лист, похожий на лист картона.
– На этом листе ты будешь рисовать.
– Один раз? – удивилась Лася.
– На этом сказочном листе, милая синичка, ты сможешь рисовать до конца жизни. Порисовала. Полюбовалась. И смыла водичкой. А потом снова рисуй.
– Ясно, – сказала Лася и вздохнула, потому что любила самые хорошие рисунки прикалывать к стене над кроватью.
– Не вешай нос, синичка, – донесся до нее голос Эни, которая уже была на самом верху приставной лестницы.
На сей раз она доставала плоскую, очень тонкую коробку, издали похожую на коробку конфет. Вблизи же коробка оказалась пустой, это было видно сквозь ее переднюю прозрачную стенку.
Эни поставила коробку на упаковочный столик так, как ставят фотографии в рамочке, а сама устроилась перед ней на корточках. Вскоре, к большому Ласиному удивлению, на экране стали проступать очертания горы, цветущих деревьев и реки в долине.
Не отрывая взгляда от картины, Эни рассказывала:
– В Синегорье ученые создали многие вещи, которые подчиняются силе мысли. Вот эта коробочка-рисограф, например, наполнена специальным химическим веществом. Стоит тебе только вообразить какую-нибудь картину и уставиться в оба глаза на экран, как цвет этого чудо-вещества начнет изменяться. Он меняется до тех пор, пока не получится такая же картина, какую ты себе вообразила.
В то время как Лася пробовала свои способности, пытаясь вызвать на экране изображение терпеливо ожидающего ее Оникса, Эни была уже у другого стеллажа.
Теперь в ее руках, без сомнения, был фотоаппарат.
– Мы привезли с собой фотик, – сообщила ей Лася.
– И увезете без фотографий, – с улыбкой сказала Эни. – У нас не делают таких фотографий, к каким привыкли вы. Наши фотографии получаются прямо в фотоаппарате. И питается он только силой твоего взгляда и вот этими фотопластинками.
Быстрая Эни успевала говорить и одновременно демонстрировать все, о чем рассказывала. В конце концов, она сделала Ласин снимок и, вручая его девочке, сказала:
– Все приезжие, синичка, любят фотографировать. И тебе понравится. Что ты еще любишь?
– Сочинять сказки, – призналась Лася.
– Для сочинителей подходят вон те шары, – и Эни показала на разных размеров стеклянные шары, расставленные прямо в витрине. – В них получаются такие же изображения, как в рисографе, только объемные. Они даже могут двигаться.
– А можно мне вот этот? – подбежала Лася к большому, как круглый аквариум, шару.
– Милая синичка, – говорила Эни, укладывая в пакет Ласины приобретения, – здесь можно брать все, что хочешь, но никто не берет ненужные вещи. С объемными картинами ты пока еще не справишься.
– А потом?
– Потом и придешь, – заключила Эни и вдруг насторожилась.
– Меня вызывают, – сообщила она.
Пока Лася крутила головой в поисках телефона или какого-нибудь другого устройства, по которому могли вызывать Эни, шустрая Эни обегала залы и собрала две объемистые сумки. Затем она вручила Ласе ее пакет и подвела девочку к собаке.
– Оникс, домой! – скомандовала Эни.
– Иди за ним, и скоро будешь дома, – посоветовала она Ласе, лихо запрыгивая в седло своей серой лошадки.
– Лася, у меня нет слов! – встретил ее на веранде взволнованный папа.
– Вот видите, Рад, я же вам говорил, что с собакой она не пропадет, – раздался за Ласиной спиной знакомый голос.
– Нараян! – обрадовалась Лася.
Это, и в самом деле, был Нараян.
Прежде чем подойти к Ласе, он что-то тихо скомандовал собаке, и она тут же побежала прочь.
– Ее рабочий день окончен, – сообщил он. – Мне тоже пора. Но прежде…
И тут Нараян достал из кармана куртки две эластичных ленты, одну из которых надел на Ласину голову, другую – на голову ее отца.
– Это вместо телефона. Нужно четко представить себе того, с кем говоришь, и мысленно послать ему короткое сообщение. Усилитель, встроенный в эту ленту, поможет его передать.
– А я думала, что эта ленточка для красоты, – сказала Лася, вспоминая на голове Энио такую же повязку.
Весь вечер затем Лася и папа провели в соседних комнатах, переговариваясь по телефону. То, что передавал папа, вначале не доходило до Ласи. Папе даже пришлось поставить перед собой Ласину фотографию. Зато Ласины сообщения, хотя долетали до папы немедленно, поначалу были до ужаса нелепыми.
– Я была в обалденном магазине, и на рисографе у меня получился Оникс, – например, передавала Лася.
– Балда в магазине графил мне оникс, – доходила нелепица до папы.
Укладывая Ласю в постель, папа со вздохом облегчения сказал:
– Теперь я абсолютно спокоен. Завтра я буду все время держать тебя на проводе.
Скачать книгу — Е. Райт «Лася в Смнегорье»